Президент Калифорнийского университета Майкл В. Дрейк: «Помогать другим добиться успеха — это большая честь»

Майкл В. Дрейк, 21-й президент Калифорнийского университета, недавно дал интервью офтальмологическому центру Калифорнийского университета в Дэвисе. Он курирует всемирно известную университетскую систему Калифорнийского университета, состоящую из 10 кампусов, пяти медицинских центров, трех национальных лабораторий, более 280 000 студентов и 230 000 преподавателей и сотрудников.

Дрейк, выросший в Сакраменто, получил степень бакалавра бакалавра в Стэнфордском университете, а также степень доктора медицины и резидентуру по глаукоме в UCSF. Впоследствии он проработал более 25 лет на факультете Медицинской школы Калифорнийского университета в Сан-Франциско, в конечном итоге в качестве профессора офтальмологии Стивена П. Ширинга и старшего заместителя декана.

Ваша первая летняя работа в начале 70-х была в оригинальной студии Tower Records в Сакраменто. На что это было похоже?

Мне нравилось работать в музыкальном магазине. Все мои школьные друзья приходили в гости. Мы могли проигрывать любую пластинку в магазине в любое время. Это было до появления потоковых сервисов, поэтому, если вы хотели услышать определенную музыку, вам приходилось владеть ею или ждать целый день, чтобы услышать ее по радио. Мы были среди небольшого числа людей в мире, которые могли слушать любую пластинку в любое время. Это был отличный способ провести лето.

Какую музыку ты слушал тогда и что слушаешь сейчас?

Музыкантом, которого я слушал тогда — и которого я слушал сегодня утром, по дороге на работу, — был Майлз Дэвис. Мои друзья в музыкальном магазине весь день играли рок-н-ролл. Всегда можно было сказать, когда настала моя очередь что-то сыграть, потому что можно было услышать Майлза. Чтобы найти новую музыку, я сейчас смотрю, кто выступает на «Saturday Night Live». Они хорошо курируют группы.

Каким было ваше детство в Сакраменто, и как это повлияло на ваше решение заняться здравоохранением?

Моя мать работала социальным работником в окружной больнице, которая сейчас называется Медицинским центром Калифорнийского университета в Дэвисе. Мой отец был психиатром и также занимался семейной практикой первичной медико-санитарной помощи. То, что тогда называлось общей практикой. Я знал, что мой отец много работал, заботясь о людях, и что это очень много для него значило. Я вырос, думая, что это нормально.

Когда я рос, у меня была тяжелая астма. Я пропустил половину первого класса из-за астмы. Мой отец хранил для меня адреналин в холодильнике, в шприцах, которые мои родители кипятили на плите. Звучит архаично, но это было похоже на маленькую скорую помощь. Когда мне приходилось будить его посреди ночи, потому что я не мог дышать, мой отец не возражал. Он просто вставал с кровати и вел меня вниз. Он давал мне лекарство, и через минуту мне становилось лучше.

Итак, в детстве я подсознательно усвоил две важные вещи. Во-первых, помогать людям, когда они в этом нуждаются, — это привилегия. А во-вторых, это лекарство может работать и действительно может улучшить самочувствие людей.

Как вы выбрали офтальмологию для своей ординатуры?

Я был одним из тех студентов-медиков, которым нравились все специальности, которые я изучал. Однако офтальмология сочетала решение медицинских проблем с техническими вмешательствами хирургии. Это был отличный баланс этих двух вещей. Во время своих дежурств я встречал в офтальмологическом отделении людей, которые были замечательными наставниками и которых я знаю до сих пор.

Что повлияло на ваш выбор специализации по глаукоме?

В медицинской школе мне нравилась физиология как способ мышления и подхода к проблемам. Глаукома — это физиологическое заболевание, требующее хирургических и медицинских вмешательств, поэтому в ней было много вещей, которые меня интересовали. Мне также понравились демографические данные по глаукоме в общественном здравоохранении. Глаукома — это излечимое заболевание, при котором мы можем реально изменить жизнь людей с помощью современной медицины.

Когда вы поступили в медицинскую школу, вы хотели работать в сфере высшего образования?

Моими планами было поступить в медицинскую школу и пройти практику. Что изменило мое мнение, так это исследования, когда я был студентом-медиком. Однажды во время общего разговора о жизни и моих планах на будущее один из моих научных руководителей на факультете, доктор Джордж Бречер, сказал: «Вам следует подумать об академической карьере. Вы сможете принимать пациентов, проводить исследования и преподавать. нравится делать — все вместе». Несколько лет спустя, во время ординатуры, я спросил одного из моих профессоров, доктора Данбара Хоскинса-младшего, о долгосрочных эффектах процедуры циклокриотерапии, которую мы тогда проводили при трудноизлечимой глаукоме. Он сказал: «Это отличный вопрос. На самом деле мы не знаем на него ответа. Вам следует провести исследование».